Возвышенное и земное
Что общего у стратовулкана и 58 миллионов научных статей, написанных в период с одна тысяча девятисотого года по настоящее время? А вот что. Берем, допустим, стратовулкан Килиманджаро высотой 5895 метров. Затем берем только первые страницы из каждой научной статьи. Складываем их стопочкой и получаем колонну в 5800 метров. Чуть ниже Килиманджаро, что обидно, но научное сообщество с этим работает и скоро, покорив стратовулкан, двинется к новым вершинам.
Такой мысленный эксперимент проделал журнал Nature с базой статей Web of Science, самой полной на сегодня. Впрочем, если бы редакторы Nature просто хотели показать, как много публикуется научных работ, это было бы тривиально и недостойно самого авторитетного в мире журнала. Редакторы пошли дальше: наверху почти шестикилометровой стопки они поместили самые цитируемые статьи, ниже — упоминаемые чуть меньше и так далее к подошве вулкана научной деятельности, где лежат публикации, на которые вообще никто и никогда не ссылался. Таких оказалось на два с половиной километра, еще почти два — статьи, о которых вспоминали меньше 10 раз. Столб текстов, процитированных 10–99 раз, составил следующий километр, дальше, почти до вершины, от 100 до 1000 упоминаний, а верхние полтора метра занимают работы с индексом больше 1000.
Зачем бы Nature складывать эту бумажную гору? Дело в том, что в 2014 году исполнилось ровно 50 лет индексу цитирования. Его придумал Юджин Гарфилд, основатель Института научной информации. Работает эта штука очень просто: авторы любой статьи ссылаются на работы предшественников по теме. Вот эти ссылки и суммируются. Чем больше ссылок на твою статью, тем выше индекс цитирования. Нужен он по нескольким причинам, но в первую очередь для раздачи грантов на исследования. Нужно ведь как-то рейтинговать и научные направления, и саму способность ученого производить продукт. После Второй мировой в науку пошли большие деньги, и старая система экспертной оценки перестала справляться с валом публикаций.
Ну а теперь главное: какие же работы имеют наиболее высокий индекс? В первой сотне подавляющее большинство — описание новых методов лабораторных исследований в биологии. На самом верху работа американских биохимиков 1951 года по измерению концентрации белков в растворе (с первым автором — Лоури). 305 148 ссылок! Для сравнения: статья Уотсона и Крика об открытии двойной спирали ДНК была процитирована всего 5207 раз и не попала даже в первую сотню.
Фундаментальное знание менее важно, чем голая методика? В каком-то смысле да. Когда работаешь руками, важно точно понимать алгоритм действий. Читаешь чью-то ослепительно фундаментальную статью и думаешь: «А как белок-то измеряли? Ведь ошиблись почти наверняка… А не, все нормально, по Лоури». А про структуру ДНК все давно уже в учебниках и стало общим местом.
Честно говоря, увидев этот анализ в Nature, я тут же захотел выяснить, какой индекс у моей единственной статьи, опубликованной в 1993 году, когда я еще занимался наукой. Выяснил: та публикация вполне себе набрала 16 цитирований. На 4,5 километра забрался. Правда, у меня были хорошие проводники: и Люба, шефиня, и академик Спирин, завлаб.
Я искренне порадовался, что работа оказалась кому-то нужна, — испытал то же чувство, что и возглавивший индекс Оливер Лоури, который еще в 1977 году писал: «Хоть я и понимаю, что работа не великая… но втайне очень рад такой реакции». Интересно было бы спросить у Лоури, что он ощущал, когда изобрел свой метод? Наверное, радовался, что славную штуку отмочил. Это чувство, знакомое любому исследователю: вот трудишься, никак понять не можешь, что у тебя там в пробирке происходит, думаешь, думаешь… а потом пазл — раз! — и сложился. Даже не знаю, с чем сравнить ощущения в первую минуту. Собственно, этот кайф — главное, что получаешь от науки. А признание, косвенно отражаемое индексом цитирования, все же на втором месте. Но с признанием хорошо гранты добывать — это земное, без чего, впрочем, и кайфа не бывает.
Опубликовано в журнале "Кот Шрёдингера" №2 (02) декабрь 2014 г.
Подписаться на «Кота Шрёдингера»
