Эффект подорожника
Если бы меня попросили выйти на сцену и исполнить хвалебную оду одному — любому — химическому элементу, я бы выбрала углерод. Им нельзя не восхищаться. Он всюду, он преобразуется во множество великолепных форм — от алмаза до графита, он, в конце концов, породил такой удивительный материал, как графен — предвестник очередной технологической революции.
История эта не нова. «Рано или поздно алюминий заменит собою дерево, может быть, и камень. Но как же все это богато! Везде алюминий и алюминий, и все промежутки окон одеты огромными зеркалами. И какие ковры на полу! Вот в этом зале половина пола открыта, тут и видно, что он из алюминия». Таким видит будущее в одном из своих снов Вера Павловна, героиня романа Николая Чернышевского «Что делать?». Когда-то люди сходили с ума по алюминию, ценили его чуть ли не дороже золота, возлагали на него надежды, и, надо сказать, он их оправдал.
Давайте вспомним сталь. В середине XIX века английский инженер-изобретатель Генри Бессемер нашел способ делать этот сплав из чугуна максимально дешевым и эффективным — по тем временам — способом. И началось. Сталь оказалась нужна всем и всюду. Сталь была больше чем очень крутым материалом. Она явилась одним из символов Великой индустриальной революции. Мы до сих пор слышим отголоски железных — вернее, стальных — шагов командора, марширующего по миру победной поступью. Хотя никакой великой идеи в присутствии стали в нашей жизни уже не ощущаем.
Вспомним начало бешеной популярности пластмассы в XX веке. Она стала символом эпохи потребления. Пластиковые бутылки, пакеты, техника, мебель… Легко, удобно, прочно, дешево. Покупайте.
А теперь снова про графен. В начале этого века Гейм и Новоселов нашли эффективный способ его получать. Все о нем тут же заговорили. Он стал звездой материаловедения. Но… но почему он? Почему не метаматериалы, к примеру? А?
Долгое время умами влюбленных в технический прогресс людей владел кремний. Он, будучи уникальным полупроводником, в свое время совершил переворот в электронике. Но к моменту знаменитого открытия будущих нобелевских лауреатов он уже достиг предела своих возможностей, увы.
Графен стал его достойным преемником. Он такой же символ, как сталь, пластмасса, кремний. Он дает нам надежду на очередную революцию мировых масштабов. Графен может изменить электронную промышленность, сделать возможным создание гибких цифровых устройств, электронной одежды, квантовых и микрокомпьютеров.
Ученые получили новую, страшно интересную игрушку. Графен прикладывают ко всему подряд, как подорожник, и всё благодаря ему начинает работать в разы лучше или вообще — работать. Вот если бы приложить его к российской экономике... Простите. Я пишу про науку, поэтому не мне рассуждать о полезности графена для стабильности нашего рубля.
Я лучше попробую вспомнить, какими достижениями только за последний месяц отличился этот удивительный материал: «К оболочке споры бактерии приклеили набор из квантовых точек на базе графена, а затем присоединили электроды к каждой стороне микроба», «Китайские инженеры создали первый в мире смартфон с использованием графена», «В Великобритании скоро поступят в продажу лампы с графеном». И так далее, и тому подобное.
А теперь представьте, что пройдет несколько десятков лет и либо появится наконец квантовый компьютер, либо на смену графену придет другой уникальный материал, который станет символом новой, жутко интересной эпохи. Вслед за графеновым переворотом непременно случится еще один, названия для которого пока нет. Графен же, если еще будет кому-то нужен, станет просто материалом, не обремененным актуальным символизмом. Ну а пока — прикладываем и верим.
Опубликовано в журнале «Кот Шрёдингера» №5 (07) за май 2015 г.
